ВОЙНА

   А примерно через месяц после того, как они сфотографировались, 22 июня 1941 года все люди нашей огромной тогда Родины услышали тихим ранним летним утром страшную новость, объявленную по Всесоюзному радио в 6 часов утра мощным голосом диктора Юрия Левитана: «Внимание! Внимание! Говорит Москва! Сегодня 22 июня 1941 года в 3ч.30мин. утра фашистская Германия вероломно напала на нашу страну без объявления войны, нарушив Советскую государственную границу».

   Накануне в школах прошли выпускные вечера у десятиклассников. Молодежь еще гуляла по улицам, взрослые и дети мирно спали, когда немецкая армия, танки, пехота прорвали границу с Белоруссией. Немецкие самолеты бомбили пограничные города и села, какое-то время почти беспрепятственно продвигались вглубь страны, сжигая на своем пути населенные пункты вместе с их жителями (68 сел в Белоруссии). Насмерть стояли защитники нашей пограничной белорусской Брестской крепости. В нашей стране была объявлена всеобщая мобилизация мужчин на войну. Многие юноши и девушки, только что получившие аттестаты об окончании школы, не успев снять костюмы и платья, после только что прошедших выпускных балов, пришли в это утро в военкоматы с просьбой отправить их на защиту Родины.

   Навстречу завоевателям была брошена действующая армия, в которой в то время на срочной службе в 31-м танковом полку служил наш папа, муж, брат и сын Александр Тихонович Самошин. Таким образом, он с первых дней войны оказался на фронте. Первые бои, в которых участвовал его 31-й танковый полк, были на территории Молдавии.

28 июня 1941 года об этом он так пишет в своей биографии: «Здесь мы и узнали горечь отступления»

   И всю войну с ним были письма и фотографии, полученные из родного дома.

По его надписям на обратной стороне фотографий можно проследить, какие города, республики, страны освобождал он со своим танковым экипажем от фашистов. Июнь 1942 г. – г. Котовск Украины, в 1942 г. – Нижний Тагил на Урале – отступали, потом наступали, в начале сентября 1944 г. Возле Краснодона, в ноябре 1944 уже на границе с Эстонией, 1945 в январь Эстонская ССР, потом уже за пределами СССР в Венгрии. Он был танкистом. Эти фотографии интересны и тем, что они с Александром Тихоновичем Самошиным (отцом Нели, Аллы и Вадима) прошли долгими дорогами войны в нагрудном кармане его гимнастерки, согревая его любовью родных и оберегая в бою.



Когда я слышу по радио: «Жди меня, и я вернусь, только очень жди…» - стихи поэта Константина Симонова, написанные в годы войны о всех женах, девушках, родных, ждавших в тылу своих любимых защитников. Всегда вспоминаю, как мама ждала папу, как молилась за него… Этим ожиданием и молитвами и спасла его. Он был ранен в бою, но все же живой вернулся месяца через 2-3 после Победы домой. Стихи и песня «В землянке» ежегодно звучат в годовщину Дня Победы. В ней такие слова: «Жди меня, и я вернусь, только очень жди! Жди, когда наводят грусть сильные дожди. Жди, когда метель метет, жди, когда снега. Жди, когда других не ждут, позабыв вчера. Им, не ждавшим не понять, как среди огня ожиданием своим ты спасла меня. Как я выжил, будем знать только мы с тобой, просто ты умела ждать как никто другой». А в песне «Землянка» также о моих маме и папе слова: «Бьется в тесной печурке огонь, на поленьях смола, как слеза. И поет мне в землянке гармонь про улыбку твою и глаза… Между нами снега и снега До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага».

. О той же постоянной связи воевавших и ждущих их в тылу и песня композитора Никиты Богословского «Темная ночь»



Темная ночь. Только пули свистят по степи.

Только ветер гудит в проводах,

Тускло звезды мерцают.

Темная ночь, ты любимая, знаю, не спишь,

И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.

Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,

Как я хочу к ним прижаться сейчас губами,

Но холодная темная ночь пролегла между нами.

Смерть не страшна,

С ней не раз мы встречались в бою.

Вот и теперь надо мною она кружится.

Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,

И поэтому, знаю, со мной ничего не случится.



   Но вернемся в 1941 год, к началу Отечественной войны

Наша действующая армия какое-то время сдерживала немецкую орду по некоторым направлениям. Благодаря этому еще почти год Краснодон жил как бы мирной жизнью. Варя закончила после школы педагогический рабочий факультет (тогда так было), Лина и её сверстники успели закончить 10 класс. Но их планы о дальнейшей учебе в ВУЗах рухнули. Теперь почти каждый их них задавался вопросом о том, как будет помогать стране, Армии бороться с немецко-фашистскими захватчиками.

    За этот год войны они повзрослели больше, чем на год. Со взрослой ответственностью они подходили к необходимости защищать от врага, отстаивать свободу своей страны, которая давала всем право на бесплатное образование, свободный выбор профессии и возможность трудиться соответственно ей. О любви к Родине и готовности защищать её ценой жизни они писали в своих сочинениях на выпускном экзамене в 10-м классе. «Я люблю свою социалистическую Родину, и готова защищать её до последней капли крови…» - писала Лина Самошина в свои 17,5 лет.

   Так она и поступила. О любви к своей родине и готовности защищать её писал и одноклассник Лины Анатолий Попов. И другие её одноклассники уже были готовы к этому психологически. Физически тоже, благодаря занятиям спортом.

   Преподавал у них физкультуру и военное дело Алексей Григорьевич Петрухин. С его весёлыми шутками на уроках физкультуры были знакомы многие последующие поколения за его минимум 45 лет работы в школе, в том числе и я, и Алла, и Вадим Самошины, и Валерий и Инна Зимины, и наши дети Лена и Марина. Активный и энергичный он увлек в 1940-41 году учащихся военными занятиями. На этих занятиях, они закалились, подготовились к непредвиденной тогда ещё борьбе с фашистами во время войны.

   Лина принимала активное участие в этих занятиях, возглавляла школьную команду в этих соревнования. Она была как бы правой рукой Алексей Григорьевича. Он проводил военную игру «На штурм» между учащимися 9-х классов Первомайской средней школы № 6 и школы № Краснодона накануне Великой Отечественной войны.

   Сохранилась фотография учащихся 9-а класса Первомайской школы после такой игры. Среди участников игры много будущих молодогвардейцев. Лина справа от Алексея Григорьевича.







ФОТО «На Штурм»



   Вот такими они были месяца за три до начала Великой Отечественной войны. Будущие молодогвардейцы: І-й ряд (слева направо)-Иванихина Лиля (2-я), Ангелина Самошина (5-я), Нина Герасимова(7-я), ІІ- ряд: Майя Пегливанова (5-я), Ульяна Громова (!)-я справа); ІІІ-й ряд: Владимир Рогозин (1-й), Виктор Петров (2-й), Анатолий Попов (10-й), ставший во время оккупации руководителем одной из первомайских пятерок молодогвардейцев. Он жил по соседству с Ульяной.

    К сожалению, снимок не качественный, и не разглядеть, какие красивые они были, особенно девушки. Но видно, как гордо поднята голова Ульяны Громовой.

После окончания 10 класса, когда в стране уже год шла война, Лина, чтобы попасть на фронт, пошла на курсы медсестер, но закончить их не успела. Когда враг был уже близко к Краснодону, семья вместе с другими жителями города, попыталась эвакуироваться из города. Отец невестки Самошиных Нюси Андрей Иванович Савчишкин был тогда председателем колхоза в селе Таловое (Таловка) Краснодонского р-на. С этим колхозом мы и попытались эвакуироваться на их подводах.

    Была вторая половина июля, жаркое лето. Из дому выбрались засветло, но в сильную жару испортилась вся еда, кончилась вода, которую взяли в дорогу. Плачущую малышку Нелю (2 года 8 месяцев) напоили остатками киселя из цинкового ведра (такими тогда пользовались). И она отравилась. Мама, Анна Андреевна, попросила солдата, охранявшего цистерну с водой в воинской части, встретившейся нам по пути, дать немного воды малышке. Но он был непреклонен, вода нужна его солдатам. С такими мучениями добрались до переправы через реку Дон. Но тут налетели немецкие самолеты, разбомбили переправу и все вокруг.

   Картина была просто ужасная. Небо потемнела от налетевших мессершмидтов, жутко свистели пули, разрывались, сброшенные с самолетов бомбы и снаряды… Люди с плачем и криками разбегались в разные стороны, испуганные лошади становились на дыбы, с диким ржанием пускались вскачь. Какие-то секунды еще переставляли ноги коровы с оторванными головами. Убитые люди, убитый обезглавленный скот – все смешалось, как в аду. Об этом ужасе не раз после войны рассказывали нам, младшим, мой дядя (Леонид Андреевич Савчишкин). Ему тогда было 13 лет. А его старший брат Николай, пропал, потерялся в этом аду… После войны узнали: попал в плен и погиб при побеге. Благодаря тому, что мы были на подводе, мы спаслись, развернув лошадей в обратную сторону, и измученные вернулись домой.   

   А через несколько дней 20 июля 1942 года город был оккупирован немецкими захватчиками. Они установили в городе комендантский час, угрожая расстрелом за появление на улице после этого часа, развесили объявления – «Здесь брать воду запрещается. Эта вода только для немецких солдат». Они начали грабить население, забирая у них продукты, невзирая на малых, старых и немощных, забирали ценности, лучшую одежду из шкафов и сундуков.

Мама рассказывала, что однажды в нашу маленькую кухоньку пришли румыны, попавшие в плен к немцам у себя на родине, а теперь воевавшие вместе с ними. И вот, когда эти огромные дядьки, роясь в нашем большом сундуке (в котором раньше было приготовленное к свадьбе мамино приданое) забирали лучшие вещи, Неля схватила свои маленькие валеночки, прижала их к себе и стала трогательно просить: «Дяденька, не забирай, пожалуйста. Моим ножкам будет холодно зимой без них» Но дядя был безжалостен. Его не тронули слезы чужого ребенка.

А защитить Нелю в тот момент было некому. Папа воевал с немцами далеко от дома.

   Но молодежь, активные комсомольцы города уже сплачивали для борьбы с захватчиками маленькие группы – «пятерки». И уже 30 сентября 1942 года они объединились в комсомольско-молодежную подпольную организацию «Молодая гвардия».

   Одним из членов ее штаба стала комсомолка из Первомайской школы Ульяна Громова.

А наша Лина была ближайшей подругой Ульяны Горомовой, её одноклассницей. Она также вместе с двумя другими одноклассницами – Ниной Герасимовой и Лилей Ивахниной сразу же вступила в ряды «Молодой гвардии». Это были четыре неразлучных подруги, их почти всегда видели вместе. Вместе с другими одноклассницами в марте 1940 г. они стали комсомольцами.

    С большой любовью и теплотой, как о своих собственных детях, вспоминал впоследствии о своих учениках, ставших молодогвардейцами, замечательный человек, директор Первомайской средней школы № 6 Иван Арсентьевич Шкрёба, преподававший у них химию:

"Ульяна Громова очень волевая натура, очень трудолюбивая, с хорошими способностями. Нина Герасимова умела метко подметить смешное во всём, и этот талан высоко ценился одноклассниками. Какой, однако, замечательный подбор учеников в 10а, и какая удивительная работоспособность! Как они выросли за последние 2-3 года! Разве, так давно, шустрые пятиклассницы хором жаловались мне на мальчиков, отобравших у них мяч. А теперь сидит за партой медлительная, рослая, крепкая Майя Пегливанова, кажется ещё более посмуглевшая». Серьезную, рассудительную Майю Пегливанову одноклассники избрали секретарем школьной комсомольской организации, затем и членом райкома комсомола. Как изменилась Самошина Ангелина, хрупкая беленькая девочка в недавнем прошлом или Иванихина Лиля.



У них определяются характеры, всё яснее выступают индивидуальные особенности каждой".



Фото в 5-м классе

Лина- беленькая девочка 1-я справа в 1-м ряду



    В период оккупации Лина, Лиля, Нина работали преподавателями немецкого языка в прилежащих поселках Краснодона. (Лина – в Изварино, Лиля – в Суходольске). Это давало им свободу передвижения по району, возможность выполнять задания штаба «Молодой гвардии». Лина выполняла различные задания: собирала медикаменты для раненных, уничтожала вражескую телефонную связь, вела антифашистскую пропаганду в селе. Вместе с У. Громовой Лина организовывает подпольные комсомольские группы. Вместе с подругами писала большое количество листовок, собираясь в доме то у одной, то у другой.

    Мама Лины, Анастасия Емельяновна, рассказывала, что девчата часто собирались у них и что-то писали. Когда она заходила в комнату, они старались спрятать листочки, на которых писали. А Лина их успокаивала: «Не бойтесь, мама малограмотная, не поймет». Но мама все-таки догадалась, что они пишут в листовках. Вот что пишет, вспоминая об этом, сестра Лины Варвара Тихоновна в книге «Бессмертие юных»: «После ухода девочек, мама спросила у Лины: «Вы пишете листовки?» Лина ответила: «Мама, мы пишем о том, что наши войска разбили немцев под Сталинградом и одерживают над ними победу на других фронтах. Из этих листовок люди узнают правду о победах нашей Армии. Эту правду гитлеровцы скрывают, обманывают народ, распространяют слухи, что наша Армия терпит поражение. Они хотят запугать наш народ и поставить его на колени, заставить подчиняться им. Но мы им этого не позволим» «Но это же опасно» - сказала мама. «Мама, то о чём пишем мы, будут читать многие. Но то, что это писали мы, будешь знать только ты». Мама сказала: «Ты знаешь чем это грозит?». Но Лина ответила: «Пусть погибну я, но вы будете жить свободно». Мама, конечно, ответила, что жизнь дочери ей дороже собственной свободы. «Я никогда не склоню головы перед поработителями» - сказала Лина. Мама пыталась урезонить бесстрашную дочь, напомнив о том, как строг отец, как он отреагирует, узнав о её занятиях. Но строгий отец как-то удивительно спокойно говорил дочери, замечая её приход домой позже разрешенного немецкой комендатурой времени: «Будь осторожнее, дочь». Спустя годы, он сказал, что догадывался о её связи с какой-то действующей в городе организацией, и сам искал с ними связь.

   Итак, вся наша семья с ноября 1942 г. знала, что Лина с подругами занимается подпольной борьбой с фашистами. Все понимали, что Лину не остановить, знали, как она откровенно непримирима к врагу. А ей 10 ноября 1942 г. только исполнилось 18 лет. В ночь с 4 на 5 декабря 1942 г. (накануне дня конституции СССР), когда горела немецкая биржа труда. Анастасия Емельяновна (мама Лины) вспоминала, что все уже улеглись спать, а Лина часто выскакивала в кладовку. Там было окошко на улицу с незакрытыми ставнями.

   А наутро кто-то из соседей сказал, что ночью в городе что-то сильно горело. Еще не выходившая из дому Лина радостно воскликнула, закричала, не сдержавшись, что это горела немецкая биржа труда. А когда наши войска освободили станцию Морозовскую, находившуюся недалеко от Краснодона, Лина с этой радостной вестью влетела в дом. Все, конечно, были рады этому, но жили в постоянном страхе за Лину.

   И вот настал этот страшный час. В начале января 1943 г. после подлого предательства, начались аресты молодёжи по городу и в Первомайке. И в наш домик также пришли 2 полицая с вопросом: « Где дочь?». Родители не с вопросом: « Где дочь?». Родители не знали. Полицаи предупредили, что придут ещё. и если не будет её, заберут отца. Когда Лина появилась, все уговаривали её скрыться у тети Моти (сестры Анастасии) в селе Первомайский совхоз. Но она, как и другие молодогвардейцы, сказала своим родным: «Я не хочу, чтобы мучили вас. И к тому же я должна быть вместе со своими товарищами». Полицаи пришли во 2-й раз, но Лины опять не было дома. Собрался идти отец… Лина как раз подходила к дому, её ждала невестка (жена брата) Нюся, уговаривала, не ходить домой, но Лина не согласилась и на этот раз. Анастасия Емельяновна рассказывала: «Лина быстро вошла в дом. На вопрос полицаев, стоявших у двери: «Вы Ангелина Самошина?», ответила, гордо вскинув голову: «Да, я». «Собирайтесь, вы арестованы». Мама начала плакать, просить полицаев. Лина сказала ей твёрдо: «Мама, не унижайся перед ними». Мама посадила её покушать. Но до еды ли было Лине? Съела пару ложек, стукнула кулаком по столу, с горечью и сожалением сказала: «Эх, жаль, мало мы вас побили». И ушла в другую комнату, где плакала, проснувшаяся любимая племянница, 3-х летняя Неля. Лина ласково гладила её, целовала, успокаивая, простилась и ушла с полицаями... Живой её больше не видели

   Родные арестованных каждый день носили своим передачи, но не знали, живы ли они. А сов сем рядом уже слышны были залпы «Катюш», наша армия была уже сов сем близко.

Немецкие полицаи старались быстрее расправиться с молодими подпольщиками, их очень жестоко, зверски пытали , не кормили, не давали воды. Но они держались с достоинством и гордостью. Никто не нарушил данной ими клятвы, никто не выдал ни одного из товарищей. И перед угрозой смерти никто не проронил ни слова о пощаде. Только неприкрытая ненависть к врагам была в их глазах. Только усмешка презрения на устах.

   Не добившись от них признаний, жандармы на нескольких грузовиках вывезли их, измученных, израненных, морозной ночью, с 15 на 16 января 1943 года к шурфу шахты №5, почти рядом с Первомайкой, поставили на краю этого шурфа (глубиной 55 м.), и кого расстреляв, а кого живыми сбросили туда. А сверху бросили несколько тяжеленных вагонеток.

Лина и ее подруга Нина Герасимова так же были в этой группе. Они были расстреляны, как показала потом экспертиза. Жители домов, расположенных по соседству с шахтой, слышали выстрелы, крики, какой-то шум, а в течение последующих трех дней были - слышны стоны из шурфа. Но кто был очередной жертвой фашистов - узнали позднее. Родные тогда тоже не знали, что их сыновей и дочерей уже нет в живих и продолжали носить передачи в тюрьму. Там от них скрывали правду.

    14 февраля 1943 года Краснодон был освобожден нащей Армией от бежавших оккупантов. Пришедшие к тюрьме родственники арестованных, увидели лишь нацарапанные на стенах камер прощальные надписи с датой 15.01.43г., сделанные накануне расстрела. Эти надписи свидетельствуют, что молодогвардейцы мужественно держались до последней минуты жизни. На стене одной камеры было нацарапано сердце, пронзенное стрелой с четырьмя фамилиями внутри: Бондарева, Минаева, Громова, Самошина.

    В первые дни после освобождения города, при огромном стечении народа, наши воины извлекли из шурфа в шахтных бадьях тела погибших героев. Мно8ие были так изувечены, что и родные с трудом узнавали их по одежде или по каким-то другим признакам. Четвертой достали Нину Герасимову, она была в спортивном костюме. А вслед за ней еще одну из неразлучных подружек – Ангелину Самошину, оказавшуюся рядом в последние минуты жизни и смерти. Присутствовавшая при этом ее мама, Анастасия Емельяновна, потеряла сознание, увидев бездыханное тело дочери.(Из рассекреченных архивов:Ангелина Самошина, 18 лет.

"На теле Ангелины были обнаружены следы пыток: выкручены руки, отрезаны уши, на щеке вырезана звезда" (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 331)

 Самошина Ангелина Тихоновна - 1924 года рождения. Во время допросов спина иссечена плетью. Простреляна правая нога в двух местах.

    /Архив музея "Молодая гвардия", ф.I., д 1077, л .8/ )

Ветреным весенним днем 1 марта 1943 г. Лину вместе с 57-ю членами комсомольско- партийного подполья (остальные похоронены в поселках по месту их жительства) с воинскими почестями похоронили в братской могиле на центральной площади г.Краснодона перед городским парком. Этот парк был посажен в 30-е годы шахтерами и комсомольцами, в том числе и братом Лины Александром Самошиным. Этот парк во все годы является любимым местом отдыха жителей города. Любили здесь отдыхать и молодогвардейцы при жизни… а теперь деревья хранят память о их юности.

День 1 марта 1943 года был пасмурный, как будто и сама природа вместе с поседевшими родителями оплакивала их детей.

   Вскоре на братской могиле был установлен скромный деревянный обелиск. На нем были начертаны строки из горьковской «Песни о соколе»

«Пускай ты умер!

Но в песне смелых и

Сильных духом

Всегда ты будешь

живым примером»

    Эта надпись оказалась пророческой. Такой большой подпольной организации, как «Молодая гвардия» да еще на такой маленький город как Краснодон (в 1939г. он насчитывал 20 тыс. человек) не было в истории Великой Отечественной войны. Поэтому о подвиге молодогвардейцев стало известно в Москве, Правительству, Иосифу Виссарионовичу Сталину сразу после освобождения Краснодона от захватчиков.

      Вскоре из газет о них узнала вся огромная страна и наша доблестная Армия. Живые открывали счет мести за павших. Мстили за них воевавшие родственники и оставшиеся в живых друзья- молодогвардейцы. Их имена писали на самолетах и танках. И они как бы продолжали бить фашистов вместе с живыми воинами страны, в том числе и братьями Ульяны Громовой, Александры Бондаревой, Ангелины Самошиной и другими.



                                                     Александр Самошин



       Боевой офицер танкист, который был на фронте с 1-х дней войны, брат Ангелины Самошиной – Александр Тихонович Самошин о подвиге сестры и её, хорошо знакомых ему, одноклассников узнал из газет, прочитанных в перерыве между боями. Родные воздерживались сообщать ему печальную весть о гибели младшей сестры. Знали – ему и так нелегко, как и другим бойцам нашей армии. Газета «Луганская правда» за 24.09.1943г. поместила полную боли и гнева его заметку, в которой он писал: «Есть огненное слово – месть, лютая нещадная. Кровью, только кровью пусть отплатит враг за горе нашей семьи, за горе всех советских матерей, отцов и братьев» Он стал инициатором создания танковых экипажей, носящих имена молодогвардейцев, выступал в воинских частях с рассказом о героях Краснодона, многих из которых он хорошо знал как друзей Лины. После его рассказов воины еще яростнее били врага. Молодогвардейцы стали так знакомы и близки им, что они стали писать в Краснодон письма с клятвами отомстить врагу за гибель молодогвардейцев.



    Вместе со своим подразделением он прошёл героический путь, освобождая города и сёла Украины, штурмуя логово врага в Прибалтике. Ему приходилось гореть в танке, неоднократно восстанавливать здоровье в госпиталях. Железный танк слишком нагревался в жаркое летнее время или леденел в холодное время года. У Александра воспалялись миндалины и ему их удалили, потом удалили большую часть желудка из-за открывшейся, приобретенной на войне, язвы желудка. Но потом он снова возвращался в свой танк и продолжал гнать врага с территории своей Родины и соседних стран.

     В январе 1945г. в боях за Эстонию на станции Клога был снова ранен. После госпиталя, как политрук, был направлен на учебу в Саратовское военно-политическое училище. Там и встретил Победу 9 мая 1945г..

    К сентябрю 1945 года он приехал в Краснодон, где его ждали родители, сестра Варя с маленьким сынишкой Валерием, его шестилетняя дочь Неля и верная жена Нюся. Он приехал, чтобы забрать семью в Саратов, но Нелю решили пока оставить в Краснодоне. Прожив около четырех месяцев в Саратове, к Новому Году они вернулись в Краснодон. Папа был демобилизован.

    Вернувшись домой, мама опять работала учителем начальных классов, а папа продолжил преподавать в школе русский язык и литературу, а затем историю, был директором школы им. Кирова, затем Первомайской СШ № 6 пока позволяло подорванное войной здоровье. И в мирное время он оставался страстным пропагандистом подвига молодогвардейцев, рассказывая о них везде, куда его приглашали. Выступал в 221 школе г. Баку, где учились его внучки Лена и Диана. Его дочь Нелля со своей семьей с1974 по 1984 года жила в г. Баку (столица Азербайджана) и он с женой Анной Андреевной приезжал к ним. Так же он выступал в средней школе в Ахмедлах г. Баку, куда его приглашала подруга дочери Элеонора Качанова (тоже филолог). Работая в школе №6 в г. Краснодоне заинтересовал своих учеников краеведением, углублённым изучением истории Великой Отечественной войны, поиском родных воинов, похороненных в Краснодонском районе. Так возник сначала кружок красных следопытов, который затем вырос в клуб «Поиск». Силами членов клуба раскрыта тайна братской могилы и памятника воинам, погибшим в гражданскую войну в борьбе за власть Советов. Эта могила и памятник находятся на территории Первомайской школы г.Краснодона.

Александр Тихонович практически до конца жизни везде и всюду рассказывал о юных подпольщиках. Сподвигало его на это и чувство гордости и восхищения подвигом юных, и боль утраты стольких талантливых, энергичных молодых людей, боль утраты своей замечательной во всем младшей сестренки Ангелины.

    Еще сильнее эта боль за погибших детей была в сердцах их матерей и отцов. Она не исчезла из их сердец до последней минуты их жизни. Лишь немного притупилась с годами. Навсегда осталась скорбь, печаль в их глазах, страшная память о тех жутких минутах бессилия перед полицаями, уводивших их детей из родного дома. Память о последних минутах сдержанного скупого прощания, о последних минутах, когда видели детей живыми. Страшная память того жуткого зрелища, когда морозным февральским днем доставали красноармейцы изувеченные бездыханные тела их детей из шурфа шахты.

    С детства я видела эту постоянную грусть, печаль в глазах моих дедушки и бабушки, Тихона Игнатьевича и Анастасии Емельяновны Самошиных, родителей моей тети Ангелины и в глазах родителей других молодогвардейцев.

    У бабушки я часто видела, ставшую ей подругой, Прасковью Титовну Бондареву тоже в одночасье потерявшую сына Васю и дочь Шуру, двух замечательных детей. Учителя всегда ставили в пример другим этих школьников из простой рабочей семьи за их большую вежливость, аккуратность и трудолюбие. Статную, худощавую голубоглазую Титовну (так звала Бондареву бабушка и все мы) я часто видела в доме у бабушки. Ее голубые глаза были печальными, но добрыми. Горе не ожесточило ее и, когда она обращалась ко мне, глаза ее теплели, и на мгновение в них мелькала улыбка. Такой я видела ее в жизни, такой вижу теперь ее скорбный профиль в брошюрах о Молодой Гвардии, сфотографированной на фоне, висящих на стенах ее дома фотографий ее детей.

    Стены домов всех родителей молодогвардейцев были увешаны фотографиями погибших детей и их друзей. Скорбная тишина и печаль навсегда поселились в их домах. Они стали как бы мини-музеями. У нас в средней комнате домика дедушки и бабушки в левом углу стояла тумбочка-угольник, на ней хранились посмертные награды Лины, фотографии и начищенный самовар дедушки.

Вот так выглядела Лина после окончания 10 класса.

Ангелина Тихоновна Самошина

10.11.1924 – 15.01.1943

Член подпольной организации «Молодая гвардия»города Краснодона. Награждена посмертно орденом Отечественной войны І степени и медалью «Партизану отечественной войны І степени.»



Над тумбочкой, в центре висел в небольшой черной раме портрет Лины в строгом платье с наградами на груди. Переснимавший ее портрет фотограф положил эти награды на фотографию Лины. А по обе стороны от портрета висели фотографии Лины с ее подругами. Четыре неразлучные подруги. Их всегда видели вместе. Лина, Лиля Иванихина, Нина Герасимова, Ульяна Громова да и Майя Пегливанова очень любили петь и пели очень хорошо, особенно Ульяна.

Это отмечали в своих воспоминаниях все их мамы и все знавшие их. «Возле полицейского участка Майя и Шура Дубровина сорвали плакат»,- вспоминала мама Майи Пегливановой (А.В Фомина – Пегливанова). На нем изображена русская девушка, якобы довольная тем, что работает в Германии домработницей. Майя, смеясь, говорила, если бы написали, что она там поступила учиться, а то стала прислугой. Мы к этому не привыкли. Нам советская власть, наша Родина, дала право бесплатно учиться в вузах. И мы будем бороться за освобождение нашей Родины». И они внесли свою лепту в это освобождение, с бесстрашием боролись с врагом. И эти нежные юные девушки отдали свою жизнь за освобождение своего народа. Жуткое впечатление на всю жизнь осталось у меня от фотографий похорон молодогвардейцев с множеством гробов и тесной толпой родных за ними. В толпе родных стоит грустный дедушка, маленькую бабушку не видно в толпе. Меня, ребенка поражало большое количество гробов и маленькие их размеры на фотографии. Повзрослев, выучив физику, я поняла – это уменьшение размера из-за того, что снимок сделан не сбоку, а спереди.

     С детства я подолгу стояла перед этими фотографиями, всматриваясь в лица Лины и ее подруг. Делала это обычно, когда в комнате никого не было. Видно понимала детским умишком, что не надо ковырять незаживающую рану в сердцах родных.

    В ноябрьские праздники, почти ежегодно, собирались вместе дедушка, бабушка их дочь Варя, сын Шура и невестка Нюся. Они мне говорили, что это день рождения бабушки. Да, это так. И еще 10 ноября был день рождения Лины. Вот они и отмечали грустно, без лишних слов не столько день рождения бабушки, сколько день памяти Лины.

     Много лет спустя, в 1955г., т.е. через 12 лет после гибели Лины, бабушка ночевала у нас, нянчила Вадима, где-то с 1946г. мы жили уже отдельно в своем доме. И я решилась попросить бабушку рассказать мне о Лине. Но она сразу залилась горькими слезами, рыданиями. Поругав себя, я как то успокоила ее. И больше таких вопросов ей не задавала. Приходя к дедушке и бабушке, я часто видела у них где то человек 10-15, очередную группу школьников, приехавших в Краснодон на экскурсию.

В маленькой комнате было тесно от такого количества детей и очень тихо. Дедушка, немного пообщавшись с ними, обычно выходил на улицу, так как ему, как мужчине, было неудобно за то, что на глаза набегают слезы. Затаив дыхание они слушали бесхитростный рассказ моей малограмотной бабушки. Слезы стояли в ее глазах, текли по щекам, но она мужественно преодолевала боль и тихо рассказывала о своей погибшей дочери, показывала фотографии. Кто-то задал ей какой- то вопрос и бабушка сильно расстроилась. Мне было больно видеть бабушку в слезах и, не сдержав эмоций, но боле менее спокойно, я их покорила за вопрос. «Вы же видите, ей больно!». Но бабушка ответила: «Не надо, Неля, это нужно им », и представила им меня как племянницу Ангелины. Лина больше всех любила свою племянницу и как бы за ее счастье и свободу, и за всех нас боролась с фашистами не щадя своей жизни.

   Рассказывая о последних минутах жизни Лины в доме, перед арестом, она говорила: «Я плакала и просила полицаев не арестовывать дочь, но Лина сказала твердым голосом: «Не надо, мама, не унижайся перед ними! »Я посадила ее покушать, она съела 2-3 ложки, конечно в горло ничего не лезло, стукнула кулаком по столу и вызывающе сказала, обращаясь к полицаям: «Эх, жаль, мало мы вас, гадов, побили». Лиина вышла в соседнюю комнату, где плакала, проснувшись, испуганная трехлетняя племянница . Попытавшись ее успокоить, Лина, как бы попрощалась с ней одной и ушла с полицаями.

    Ее отец, Тихон Игнатьевич, проводил дочь до калитки. Позднее, в конце 70-х годов, об этих, последних минутах Лины в доме, бабушка как-то рассказала, пришедшим к нам в гости, краснодонскому поэту Геннадию Кирсанову и композитору Абраму Борисовичу Кабакову, нашим соседям. И, много писавший о молодогвардейцах, их сверстник, Геннадий Кирсанов написал о Лине замечательное стихотворение, которое назвал «Партизанка Лина».



Тебя, партизанку,

фашисты-солдаты,

Веревкой скрутив,

повели на допрос…

И ты попрощалась с дочуркою брата,

С трехлетней малышкою

в капельках слез.

Идешь ты на пытки,

подпольщица Лина,

Увидев победы зарю

над собой.

А было еще далеко

до Берлина,

И лишь начался за

Луганщину бой.

Ты видишь зарю,

как сияние флага,

Зарю, что пылает

победным огнем,

Не зная, что брат твой

дойдет рейхстага

И имя твое начертает

на нем.

Навечно с землей

Краснодонской былинной-

Погибших подпольщиков

кровная связь…

Уходит в бессмертье

Самошина Лиина

С дочуркою брата-танкиста,

простясь.



    Многие стихи Г. Кирсанов с композитором А. Кабаковым переложили на ноты и родилось много песен о Краснодоне и его героях. Г. Кирсанов и А.Кабаков были лауреатами не одного конкурса «Молодая гвардия».

    Абрам Борисович Кабаков был мужем нашей троюродной сестры Валентины Николаевны Зубряковой. Жили они в Баку, где жила и я с семьей с 1974 по 1984г.г. А сама Валентина Зубрякова была родом из Краснодона,из домика напротив дома, где жили дедушка и бабушка, и ежегодно приезжала летом в Краснодон. Она - внучка сестры Тихона Игнатьевича, Евдокии Игнатьевны, оставшейся в России, в Орловской области. А сын Евдокии, Николай Зубряков, со своей семьей, как и семьи Тихона Самошина, Журавлевых, родители Анастасии, и братья, и сестра Мотя с семьями, переехали на Украину в 1931-1933 годах, в шахтерский хутор Сорокино. В 1938 году он был переименован в г. Краснодон.

    У, ныне покойной, Валентины Зубряковой, Реуковой по первому мужу-моряку, два сына. Реуков Сергей живет иногда в Краснодоне в доме своих дедов, а в основном в Ростове с семьей. Женат на армянке Рите из г. Баку. У них два прелестных сына. Но Сергей в декабре 2011 года умер. Второй сын Валентины Николаевны, Владимир Леонидович Реуков с женой Верой и сыном проживает в Москве, его телефон 550-07-90.

    Дом Зубряковых в Краснодоне пока сохранился в прежнем виде в Первомайке по ул. Лобачевского. Только теперь напротив его на месте домика Самошиныъх – новый большой дом их правнучки Оли Тофель (дочери Инны Зиминой) по ул.Лобачевского, 32 (так сказать усадьба, на которой выросла Ангелина Самошина и многие из нас, ее племянники).



                                       ОКОНЧАНИЕ ВОЙНЫ

   Но, вернемся в далекий, военный , 1943 год.

Когда наши войска гнали врага с территории нашей Родины. Полк, в составе которого был танковый экипаж папы (Самошина Александра) шел с наступательными боями с Урала, участвовал в освобождении Эстонии. А к сентябрю 1944г. был неподалеку от Краснодона, где жила семья Александра. И его отпустили на несколько часов домой, куда он добрался лишь ночью.

   Какой же большой была эта неожиданная радость для всех. Только одну меня сумели не разбудить. Но ранним утром я проснулась сама, услышав тихий разговор бабушки и еще чей-то мужской голос. Почему я в постели у бабушки, а не у себя в кухнянке, где мы жили с мамой? Что произошло ночью? Такими были первые мысли в еще сонной голове.

Открыла глаза и увидела худощавого симпатичного улыбающегося мне дядю в военной гимнастерке. Он звал меня к себе, но я отодвигалась, теснее прижимаясь к бабушке, лежащей за моей спиной, потому что дядя хоть и выглядел добрым, но не показался мне знакомым. Ведь за эти неполные 5лет своей жизни я увидела его впервые. До этого видела только на фотографии, висевшей на стене кухнянки, на которой он выглядел совсем иначе (был гораздо моложе и не в гимнастерке). Бабушка говорит: «Нелля, ну что ты боишься. Это же твой папка». Так он за мои 4г 10мес. второй раз видел свою дочурку (при рождении и теперь). И оба раза по несколько коротких минут.

Вскоре, попрощавшись, он ушел, чтобы продолжать дальше гнать врага. И месяца через четыре, в перерыве между боями за Эстонию, вот что он написал на обороте фотографии маленькой 11-месячной дочурки, полученной из дому еще до войны. «Сколько счастья, спокойной радости, прекрасной жизни в этом маленьком существе. Но как она несчастна, начав свою жизнь в бурю великих событий. Я воюю за ее будущее счастье! Живи, Нелечка, на радость своих родителей. Твой папа А.Самошин. 30.01.1945г. гор. Клога ЭССР.»



   Так, воюя за наше счастье, папа и миллионы других наших воинов, выгнали врага за пределы нашей родины, окончательно разбив его на территории Германии. Настал долгожданный День Победы, 9 мая 1945г.

   Закончилась самая кровопролитная война в истории человечества Европы, России, которая длилась почти 4 года, а точнее 3г.10 месяцев 18 дней, 1400 дней и ночей, пожарищ, рыданий, потерь, унижений и прочих ужасов. И теперь ликовал весь советский народ. Шумно было в этот день в Краснодоне и в тихом всегда поселке Первомайка, где мы жили. Может, услышав этот шум, дедушка вышел со мной на площадь перед школой №6 и раймагом. Там смеялись, выкрикивали «Ура!» несколько мужчин. Когда мы подошли, они подхватили дедушку и, выкрикивая «Ура! Победа!» начали подбрасывать его в воздух и ловить. Я, худенькая девочка 5,5 лет очень боялась, что они его упустят, но мужественно молча стояла в сторонке. Только сердечко екало, когда мой большой дед взлетал в воздух. Теперь видится смешной эта картина: крупный мужчина летит вверх, полусогнутые ноги и руки взмахивают в разные стороны. Но вот, наконец, деда отпустили. Я, наверное, и дед облегченно вздохнули. Вот таким радостным мне запомнился День Победы 9 мая 1945г. Хоть и мала я была, но мне уже понятна была радость освобождения, радость от того, что позади страшные дни.

    Вскоре после Дня Победы мы сфотографировались с дедушкой, бабушкой и их маленьким внуком Валерием, которому было около года. Это сын их дочери Вари. Она вышла замуж и 1 июня 1944г. родила Валерия, которого я очень любила. Нас стало двое внуков. Крепкий бутуз Валерий, а рядом нянька 5,5 лет, смущенно обнимавшая любимого деда. Смущена и тем, что настояла, чтобы дед меня, а не Валеру взял на колени.



.   Помню, как в честь Победы в помещении столовой народу раздавали омлет вместо праздничного торта. Было очень тесно, много людей пришло, изголодавшихся по вкусноте. Я была вместе с бабушкой. При виде аппетитного омлета очень стала просить сразу дать мне съесть его. Не уговорив меня потерпеть до дома, бабушка уступила. Конечно, я его проглотила моментально. До сих пор помнится как самый вкусный из всех, которые потом ела не раз. Война – это очень страшно: бомбежки, голод, холод, издевательства завоевателей, гибель многих людей.

   Сколько детей осталось без отцов или полными сиротами. Было много таких ситуаций как у меня и моих родных. И много еще более худших. Очень много лет будут ее отголоски, и сейчас, бывает, находят неразорвавшиеся снаряды.

   Незадолго до окончания войны в соседнем доме открыли детский сад от «Донбассэнерго». Дети играли и резвились во дворе, а я все время стояла у разделявшего наши дворы низкого каменного забора, скучая одна, пока и меня не взяли в этот детский сад. Игрушки дети приносили из дому, у кого они были. У меня игрушек не было, а только были одна-две книжечки. И я очень гордилась, когда всем нам воспитательница читала мои книжки. Помню, однажды дедушка Тихон подарил Валере пластмассовую утку, а мне хорошую куклу. Наверное, мне хотелось похвалиться кому-нибудь, подружке Любе из соседнего двора. И я вышла на улицу за калитку (может дальше не разрешали). На улице было пусто, Я зачем-то вернулась домой, оставив куклу у калитки. Когда вышла снова – куклы не было и на улице – никого. Дома мне сказали: «Эх, ты». Я будто и не очень расстроилась, так как даже не успела не то, что привыкнуть, даже рассмотреть хорошо куклу. Первая кукла в 5,5 лет. Было, пожалуй, ощущение, что приснилась мне кукла. Почему я оставила ее за двором? Видно не предполагала, что кто- то может взять не свое. У нас в семье такого не было. Когда стала постарше, немного играла с каким-то подобием куклы, наверное, сделанной мной самой. Я пыталась одеть ее в платье, сшитое самостоятельно, но оно было ей мало и не налезало. Я стала ругать ее, как меня ругала мама. Но остановилась от мысли: «Она ведь не виновата. Виновата я, что тесное сшила. Так нельзя. Не делай так никогда».

    Однажды нас из детского сада возили на грузовой машине. Возвратившись, мы спрыгивали с машины. Было высоковато и страшновато прыгать. А одну девочку снял с машины папа. Завороженно я (да и другие дети) наблюдали за этим. Так хотелось, чтобы и меня снял мой папа. Но тогда его еще не было.

     1 сентября 1945года забрал маму в Саратов, где он был на учебе в военно-политическом училище. Но его вскоре демобилизовали и к Новому году они возвратились в Краснодон. Наконец мы были все вместе. И пока какое-то время папа не работал, много играл со мной. Мама уходила на работу, а мы с папой оставались дома. Он кормил меня, наверное, гречневой кашей и убеждал, что надо есть с хлебом (теперь я все ем с хлебом). Он рассказывал, как важен хлеб, как выручал на фронте ржаной сухарик, который старались иметь при себе. Конечно, с его язвой желудка, пожуешь, пока размокнет во рту, чуть отступит голод. Но только не было рассказов о боях и трудностях. Помню, он пел какие-то песни. Но чаще одну, которую слышала по радио 2-3 раза за жизнь. Вот несколько строк из песни:



«И когда по деревне идешь

Ты в окошко мое не заглядывай,

Голубые глаза хороши,

Только мне полюбились карие.

Я на свадьбу тебя приглашу,

А на большее ты не рассчитывай».



    Возможно, песня соответствовала его ситуации. Впервые скажу, что подростком наткнулась на свидетельство о рождении еще одной Нели. Полное совпадение Ф.И.О., только год рождения 1942 и место рождения Урал, то ли Нижний Тагил, а имя Нелли. После войны даже поднимался вопрос выбора, но родители Александра сказали ему твердое нет. И он остался с нами. Вадим смутно помнит, что году в 1967-1969 эта Нелли с дочкой лет пяти приезжала в Краснодон и встречалась с отцом.



    Вскоре мы переселились жить из однокомнатной кухоньки в большой высокий просторный, пустовавший в то время, дом маминых родителей. Они поделили его между детьми, которые были еще в то время младше мамы и пока жили с родителями. Поэтому мы жили в доме пока одни.

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ: